Автор этой статьи не эпидемиолог, даже не врач. Он историк и журналист. Однако последние годы почти целиком посвятил себя изучению таких, казалось бы, далеких друг от друга отраслей знания, как медицинская статистика и... гелиобиология. Итог — оригинальная гипотеза. Впрочем, сам автор называет свою работу не иначе как «теория новой медицины, для которой лечение СПИДа — лишь частный случай».
Отдавая дань дерзости исследователя и давним традициям «ТМ» публиковать научно неапробированные, но остроумные и неординарные работы, предлагаем читателям краткое изложение гипотезы (простите, теории) в изложении самого автора.

«Чтобы найти противоядие от СПИДа, требуется не просто гениальное научное открытие, необходимо переосмысление всех основ современной науки, а не только медицины. Нужен принципиально новый взгляд...» — утверждал Роберт Галло, один из открывателей вируса иммунодефицита человека. Впрочем, до самого последнего времени слов этих я не знал и ни о каком принципиально новом взгляде на «чуму XX века», конечно же, не помышлял. Просто, изучая влияние эпидемий на развитие человеческой истории, обратил внимание на вопросы, поставленные еще тысячи лет назад…

В конце VI века епископ Григорий Турский рассказал в своей хронике о трехлетней чуме в городе Нарбоне. При этом он отметил, что когда люди, спасшиеся от страшной заразы бегством, возвращались обратно, они заражались и гибли.

Чума — царица болезней. Шутки с ней, как известно, плохи, и к ее загадкам следовало бы отнестись более внимательно. Но подобная ситуация повторялась в истории не раз. В 1720 году из чумного Марселя, несмотря на строжайший карантин и угрозы смертной казни, разбежались по всей Франции тысячи горожан. Они не только спаслись сами, но и по неведомым причинам никого не заразили. Те же, кто спустя год вернулся в Марсель, — заболели и умерли. Почему?

Вот еще пример. В 1896 году из охваченного чумой Бомбея бежало, в основном в Калькутту, около 400 тысяч жителей. Там английские врачи находили у беженцев чумные микробы, но чумы в Калькутте не было еще 2 года. В Лондоне же, тесно связанном с Индией экономически, болезнь появилась только в 1907 году.

Необъяснимые до сих пор события происходили и позднее. Примерно в те же годы в Бомбее бактериолог Владимир Хавкин создает первую в мире противочумную вакцину, спасшую тысячи жизней. Однако во время эпидемии 1910 — 1911 годов в Маньчжурии этот препарат мало кому помог, и эпидемия унесла еще 100 тысяч жизней. С чумными палочками творилось что-то неладное: у одних и тех же больных бактериологи то находили их, а спустя короткое время не могли обнаружить. И так было не только в Маньчжурии...

Ответ на этот долго мучивший меня вопрос я нашел в работах нашего выдающегося ученого, астронома и историка А.Л. Чижевского. Вместе с микробиологом С.Т. Вельховером он предположил, что форма и активность микроорганизмов зависит от электромагнитной среды, которая определяется циклами солнечной активности. С этим же связана и интенсивность эпидемий. По статистическим подсчетам Чижевского, 65% чумных эпидемий приходились на годы максимума 11-летнего солнечного цикла. Подобные же цифры получались по холере и тифу.

Однако ученый так и не смог ответить на вопрос, поставленный итальянским врачом Саладино Ферри еще в XV веке: почему чума распространяется как бы скачками — из одного города в третий, минуя второй, а из третьего — в шестой, минуя четвертый и пятый? Не объяснил Чижевский и своеобразные дрейфы чумы. Отчего, например, до начала XX века эпидемия последний раз посетила Англию в 1668 году, Испанию в 1684-м, Францию — в 1721-м, Италию и Сицилию в 1743-м? Ведь корабли с зараженными экипажами не раз заходили в порты этих стран и в XIX веке! Почему эпидемии тифа во время первой мировой войны были только на Восточном фронте, хотя тифозных вшей находили и на солдатах, воевавших в окопах Западного?

В 1883 году в Египте великий Роберт Кох, как известно, выделил чистую культуру холерного вибриона и отправил ее в Германию своему научному противнику М. фон Петтенкоферу. Тот преспокойно выпил целую пробирку и... получил лишь легкое трехдневное расстройство кишечника! А спустя 100 лет, в 1982 году, скандинавские медики, обнаружив вспышку бактериальной дизентерии и установив, что источником стал сыр, закупленный во Франции, так и не задумались, почему этой же самой дизентерии не было там, где этот сыр делали и, разумеется, ели в огромных количествах?

Есть над чем поразмыслить, не правда ли? Скажем, о магнитном поле Земли, у которого, оказывается, тоже есть свои циклы и дрейф, причем с направлением, близким к распространению чумной заразы. Из работ канадского геолога Я. Крейна, советского микробиолога С.А.Павловича я узнал, что скорость размножения микроорганизмов, их активность, болезнетворность (или, как говорят эпидемиологи, вирулентность) и многое другое самым прямым образом зависят от уровня напряженности магнитного поля. Впрочем, догадаться об этом можно было раньше. И не только благодаря работам Чижевского. История свидетельствует: чумой никогда не заражались голуби и кошки. Жильцы верхних этажей, как правило, болели реже, чем жильцы нижних. Горцы тоже гораздо меньше подвергаются такому риску. Отчасти это можно объяснить так: чем дальше от ядра Земли, тем меньше напряженность магнитного поля. Но как тогда быть с перемещениями по горизонтали, тоже не раз спасавшими и от чумы, и от холеры, и от проказы, и от малярии, и от обыкновенного насморка?

Изучая карту распространения чумы среди грызунов Северной Америки, опубликованную К.Мейером в 1947 году, я обратил внимание, что очаги эпизоотии расползаются концентрическими окружностями, напоминающими годовые   кольца   срезов   деревьев. Центр таких колец находился в свободном от чумы штате Вайоминг. Однако не это оказалось главным. Вдоль окружностей расположены и Тихоокеанское побережье США, и горные хребты, разломы, реки, дороги... А что, если гравитационные и электромагнитные центры Земли определяют и маршруты распространения заболеваний? Сегодня с помощью карт и циркуля уже можно указать сотни таких  центров — разной  силы,  разной  значимости. Вокруг них по спиралям, близким к окружностям, закручивается и вспучивается земная кора, вызывая разрушительные землетрясения. Процессы эти идут непрерывно. Спиралями закручиваются облака, смерчи и ураганы, морские течения. Схожим образом завихряются подземные электротоки, на которые все живое реагирует усилением или ослаблением иммунитета,    микроорганизмы    оставляют свои зловещие следы в виде эпидемий. В таком случае с помощью обычного циркуля можно попытаться предсказывать, в каком населенном пункте заболевают люди через определенное количество лет! А почему бы и нет?

Природу этих центров (я еще называю их полюсами) предстоит объяснить геофизикам. Но уже сегодня можно предположить аналогию с природой солнечных пятен, только «земные пятна» по сравнению с 11-летним солнечным циклом воспринимают и излучают энергию с куда меньшей интенсивностью и более длительными периодами. С какими именно — нам еще предстоит определить. Сейчас же гораздо важнее понять другое — мировую статистику заболеваемости. Сопоставим ее с электромагнитными и гравитационными полюсами: в зависимости от близости к тому или иному полюсу растет или, наоборот, падает уровень заболеваемости и смертности от самых разных недугов? Причем сюда относятся не только чума или холера, но и рак, сердечно-сосудистые, нервно-психические заболевания, которые, кстати, также распространяются скачками, в зависимости от рельефа местности.

А что же СПИД? Это, на мой взгляд, частный случай, подчиненный общим закономерностям. Так, в свободном некогда от чумы штате Вайоминг до 1988 года (более поздних сведений у меня, к сожалению, нет) не было и СПИДа, хотя проститутки, гомосексуалисты, наркоманы и другие частые носители вируса наверняка заезжали и туда. Свой «Вайоминг» жители Малых Антильских островов могут найти на дне Карибского моря — в той точке, откуда закручены по дуге эти острова. Определить ее можно и другим способом — проследив возрастание заболеваемости СПИДом на 100 тысяч населения от минимальной на Гренаде до максимальной на Гаити.

Большинство электромагнитных и гравитационных полюсов Азии «работают» пока на малярию. Вот почему на начало 1989 года в Америке насчитывалось около 100 тысяч больных СПИДом, в то время как на всю Азию, где населения раз в пять больше, лишь 285 человек, причем в 16 странах Азии СПИДа вообще не было. И дело вовсе не в плохой диагностике, как думают некоторые. В 1925 году с чумой (тогда полюса «работали» на нее) была аналогичная, с точностью до наоборот, картина: в Азии — 118 тысяч больных, на всю же Америку — 281 человек!

25 мая 1987 года газета «Таймc» сообщила, что филиппинская девушка Сусанна Палерьян, работавшая медсестрой в Японии, подала иск правительству. Она требовала возмещения ущерба в миллион долларов за то, что ее депортировали из Японии как вирусоносителя СПИДа, тогда как повторное обследование в частной клинике на Филиппинах дало отрицательный результат. Спор этот оказался неразрешим. Но вспомним беженцев из Марселя и Бомбея, и многое станет ясно: ошибки повторяются, потому что не усвоены уроки истории. Иначе можно было бы понять, почему военные моряки в армии США инфицированы СПИДом вдвое чаще, чем в среднем по армии, а летчики, наоборот, гораздо реже.

Из гелиогеомагнитной теории заболеваемости вытекают и другие не менее важные выводы.

Во-первых, лечение смертельно опасных (особенно инфекционных) заболеваний на месте заражения никогда не будет эффективным. Требуется эвакуация, лучше по воздуху, в места с благоприятной солнечно-земной обстановкой.

Второе. Больных нельзя вывозить на лечение, в том числе курортное, без оценки характера местности будущего места жительства. Не надо повторять роковую ошибку А.П.Чехова, переехавшего в Крым лечиться от чахотки. Вертолетчика Грищенко, спасавшего нас от последствий чернобыльской аварии, в Сиэтл — отнюдь не лучшее место для лечения лейкемии. У врачей этого американского города, конечно же, богатая практика, но лишь потому, что там просто много больных. Выздоровевших же, увы, очень мало.

И, наконец, третье. Медикам нужно отыскивать на земле благоприятные места, подобные северным и восточным склонам гор Армении, где, согласно летописям, чумы не было с IV века!

Где же эти чудо-места для больных СПИДом, раком, диабетом, туберкулезом, в которых они смогут не только спокойно жить и работать, не представляя угрозы для окружающих, но, быть может, обретут полное выздоровление? Пока не знаю. Необходима четкая, с точностью до района, города, статистика заболеваемости. Нынешняя ведется из рук вон плохо. К тому же до сих пор, как в мрачном средневековье чумные и прокаженные, больные СПИДом оказались изгоями общества и вынуждены идти на анонимное обследование, а то и вовсе скрывать свой недуг.

Надеюсь, эта публикация привлечет внимание самых разных специалистов и совместными усилиями будут определены места антиСПИДа, антидиабета, антиишемии. Действовать надо не наобум, а в союзе с природой, используя ее целебную силу. Уверен, в добровольцах для эксперимента нехватки не будет — ведь появляется шанс не только выжить, но и выздороветь!

От редакции. Готовя к публикации материал, мы, разумеется, понимали, что комментарий специалиста (медика или биолога) в этом случае, как никогда, уместен. И терпеливо обзвонили несколько авторитетных ученых из известных столичных клиник и НИИ. Увы, рецензировать столь смелое журналистско-эпидемиологическое произведение никто не решился. Впрочем, редакция не теряет надежды, что смельчаки в конце концов найдутся. Обещаем: оппоненты В.Храпова не останутся неуслышанными.